Случайные люди в школе не приживаются. Остаются только преданные педагогике, любящие свою работу и детей, отдающие им себя без остатка. Таким педагогом была Нина Константиновна Никонова.
ДЕТСТВО
Молодая женщина с толстой косой склонилась над швейной машинкой. В комнате тихо и тепло. Под столом, в плетеной корзинке, на ворохе пестрых лоскутков, дремлет крохотная девочка. Она совсем недавно появилась на свет. Мать, отрываясь от шитья, с любовью смотрит на нее. Она приехала погостить в родной дом отца, дьякона местной церкви Ивана Васильевича Назаревского.
Склонившись над корзинкой, дедушка внимательно и долго рассматривал малышку и вдруг, вздохнув, сказал: «Наташа, она у тебя такая худая и синяя, наверно долго не проживет». Молодая женщина, с испугом посмотрев на отца, промолвила: «Что ты папа, ведь трех ребятишек уже схоронили, может хоть эта выживет». И малышка выжила. Нина Константиновна Никонова прожила долгую, непростую, но счастливую жизнь.
Отрочество ее и взросление пришлись на предвоенные годы. Девочка росла худенькой и слабой. Через два года родился ее брат, крепкий, хороший малыш. Назвали его Августом. Он был удивительно похож на дедушку — Ивана Васильевича, такой же черноголовый, как и он. И дед в нем души не чаял.
К тому времени родители переехали в деревню Субботники, поближе к родителям матери.
Дед был заядлым рыбаком и часто брал маленького Августа с собой на рыбалку. Так и сидели вдвоем на кладях с удочками. Но однажды осенью случилось несчастье. Август простудился и заболел. Сначала думали, что обычная простуда, но в городской больнице поставили страшный диагноз – менингит. Доктор сказал, что с таким заболеванием дети обычно не выживают. В семье все замерло от горя. И особенно винил себя дед, застудивший внука на рыбалке. Мальчик был очень плох, и вся семья молилась о его здоровье. Однако, произошло чудо. Старый доктор выходил малыша, но у него пропали голос и слух. Так и остался он немым и глухим.
Время шло, Нина пошла в первый класс сельской школы, где в одном большом помещении за разными рядами парт занимались сразу три класса.
Спустя два года встал вопрос и об обучении Августа. Мама, Наталья Ивановна, собралась с духом и пошла к учительнице Марии Ивановне, своей сестре, с просьбой взять мальчика в школу, но та отказывалась. Мать долго уговаривала ее и плакала, и в конце концов учительница согласилась. Августу сшили холщовую сумку с помочью через плечо, и он пошел в первый класс. Сидел за партой, крутил туда-сюда своими черными глазами и молчал. Ниночка смотрела на брата и думала, что вот уже и Август ходит в школу, учится. Мальчик сидел тихо и молча. На уроках все было хорошо, а на переменах была беда. Дети окружали мальчишку со всех сторон, щипали и дразнили. А он молча их бил и толкал. Дети жаловались учительнице, она наказывала Августа, ставила в угол, видя раскрашенные синяками детские лица. Мальчик молча стоял в углу, а на перемене снова были дразнилки. Если кто-то обижал сестру Ниночку, которая заступалась за него, мальчик снова молча бросался на обидчика. И эти бесконечные баталии на переменах неожиданно дали свои всходы. На очередной перемене, зажатый в угол за печкой малыш, яростно отбивающийся от обидчиков, вдруг промычал «Дуу-ра-к».
Ниночка бежала домой со всех ног. «Мама, мама, Август заговорил!» — кричала она. Сколько в доме было слез и счастья. Семья, привыкшая к мысли о том, что мальчик онемел навсегда, снова ожила. А к малышу постепенно стал возвращаться голос и слух. Но полного выздоровления не произошло, до конца своих дней он остался слабослышащим.
ВОЙНА
Оккупация. Семья к этому времени переехала в Сычевку, в отцовский родовой дом Никоновых, на углу улицы Труда. Нина и брат Август вместе с другими ребятишками бегали по окраинам города, собирали лебеду, крапиву, осенью бродили по старым огородам, собирали траву — словом, все, что можно было съесть. Ниночка и без того худенькая, стала еще более слабой. Все, что удавалось добыть, несли домой, где их ждали мать с отцом, раненым еще в гражданскую, оставшимся хромым на всю жизнь, и от того не попавшим на фронт, и старая бабушка, жена дьякона Ивана Васильевича, к тому времени уже арестованного и неизвестно где находившегося.
С раннего утра наши самолеты летали бомбить Сычевку (по рассказам Нины Константиновны Никоновой). Здесь у немцев проходила линия обороны, стоял хлебозавод и обеспечивал немцев хлебом.
«В 6 утра слышим гул самолетов, наши летят бомбить Сычевку. Бабы подхватывают узлы, ребятишек, и все бегут к собору в укрытие. Там, под собором, весь фундамент был изрыт щелями, в них все и прятались, пережидали налет. В тот день, когда разбомбило наш дом, мать с бабушкой, как обычно, побежали к собору. Брат Август метался в жару, болел тифом. И я отпросилась у матери, чтобы остаться дома, с братом», — вспоминает Нина Константиновна.
Дети остались одни. Вой самолетов был все ближе, а разрывы бомб все четче. Ниночка испугалась, подбежала к кровати брата, стала его тормошить и попыталась стащить с кровати, но для нее, ослабленной голодом, это было не просто. Брат в сознание не приходил, и она, в последней попытке отчаяния, когда дом уже ходил ходуном от взрывающихся рядом бомб, все-таки стащила его с кровати и закатила под нее, успев нырнуть туда же. И в этот момент в дом попала бомба. Дом рухнул и загорелся.
Бомбежка закончилась, и жители стали возвращаться к своим домам. Наталья Ивановна, увидев горящий дом, закричала: «Дети, дети, ребятишки там!»
Прибежавшие соседи начали растаскивать горящие бревна, из-под завалов вытащили детей без сознания. Так, семья осталась без крова. Взрослых и Ниночку забрала к себе соседка Анна Булкина. У самой домик был маленький, в два окошка, но взяла.
Брата Августа взять не решилась, у нее была дочь, боялась за нее. И мать Нины осталась с братом на улице. Другая соседка пожалела женщину и приютила их, у нее у самой дочь болела тифом.
Позже разобрали руины разбитого дома, забрали то, что уцелело после бомбежки и пожара. В том числе достали и старый самовар с помятыми боками, в котором потом варили то, что было похоже на еду.
Так и жили до победы. Горе, голод, бомбежки — все это только укрепляло и закаляло характер Нины Константиновны.
ЖИЗНЬ УЧИТЕЛЯ
После войны она снова села за парту, семнадцатилетняя, с детьми, младшими по возрасту. Они дразнились, а она упорно училась. Нина очень хотела стать учителем. Закаленный войной характер помогал идти к цели. Так, в 1951 году Нина Константиновна получила диплом Псковского учительского института по специальности учитель русского языка и литературы семилетней школы.
Свой трудовой путь Нина Константиновна начала в сельской школе. И вся ее жизнь была связана с деревней. Основными предметами преподавания были любимые русский язык и литература. Работать нравилось, ведь это была ее мечта.
Писать планы к урокам, проверять тетради, готовить внеклассные мероприятия — очень нравилось педагогу. Кроме того, Нина Константиновна продолжила заочное образование в Московском педагогическом институте. А жила у родного дяди, профессора Плехановского института Федора Ивановича Назаревского. Так, можно сказать, она продолжила династию педагогов.
Девушка со всем справлялась: водила учеников в походы, готовила интересные вечера, и ученики ее очень любили. На ее уроках всегда было очень интересно и познавательно. Нина Константиновна часто шутила на уроках, но дисциплина была всегда. Молодой педагог учила детей думать, анализировать, сравнивать, любить родной язык и литературу. Была строгим, требовательным, но справедливым учителем.
С 1961 года Нина Константиновна стала работать в Вараксинской семилетней школе учителем русского языка и литературы, а позже была назначена директором. Это были непростые годы, даже на заготовку дров для школы в лес она ездила сама, контролировала. Очень трудно управлять людьми разных взглядов, мнений, характеров. Директор всегда находится в центре всех событий, происходящих в школе, и главное его предназначение — уметь управлять человеческими судьбами, затронуть струнку каждого сердца, направить его в нужное русло школьной жизни.
Она могла спланировать работу и настроить ребят так, что они и коллективом дорожили, и в учебе подтягивались. И дети знали: учитель никому не даст их в обиду, всегда поможет, но, в то же время, и спросит по всей строгости. Нина Константиновна могла найти общий язык с любым учеником, каким бы сложным он ни был. Сколько душевных сил и энергии отдала она своим ученикам, научив их правильно и просто разбираться не только в правилах русского языка, но и в законах жизни.
Новорожденный ребенок и забота о стареющих родителях вернули ее снова в школу уже в должности педагога русского языка и литературы. Забота о семье, бытовые трудности не помешали успешной работе в школе, правда, уже в другой, Писковской, поближе к дому.
В семье Нины Константиновны две дочери, трое внуков и трое правнуков, один из которых Игнат Воробьев, обучающийся лицея-интерната «Феникс» д. Дугино, поделился с нами информацией о своей замечательной прабабушке.
За время работы в школе Нина Константиновна неоднократно награждалась Грамотами и Благодарственными письмами.
В трудовой книжке ее первая запись датируется 1951 годом, последняя — 1983 годом, должность – учитель русского языка и литературы. Вот так, 32 года педагогической деятельности, только школы разные. Опытный педагог, настоящий профессионал, мудрый, талантливый учитель по призванию, до глубины души преданный своему делу. Ее отличали прекрасные душевные качества — любовь к детям, своей профессии, честность, принципиальность, готовность всегда прийти на помощь коллегам. Она всегда старалась быть для детей другом и наставником. Нины Константиновны уже нет в живых, но ее судьба неотделима от судьбы своей страны. Она шла в ногу со временем, и делала это с честью.
Давайте помнить своих учителей!
Материал подготовила
Наталья Александрова